Спасая Амели - Страница 53

– Рейчел-Рахиль и Лия… имена из Библии. Они были сестрами – дочерьми Лавана-арамейца. – Хильда задумалась. – Если моя Айбин не дожила до того… чтобы вас увидеть, кто же тогда вас назвал? Врач или акушерка, которые принимали роды? У вас нетипичные немецкие имена.

Рейчел беспомощно пожала плечами.

– Из Библии… Обе были верными женами патриарха Иакова. – Бабушка кивнула, потом прищурилась, как будто ей в голову пришла мысль.

– Как по-вашему, почему нас так назвали?.. Это некая литературная аллюзия? А может, это что-то означает? – Рейчел переводила взгляд с бабушки на сестру. – Я не знаю этой притчи. Можете мне рассказать?

Лия понимала, что бабушка рассказывать не станет. Поэтому поступила так, как должна была поступить – ведь правду все равно невозможно было бы скрыть.

– Один человек по имени Иаков – родившийся в результате соглашения, которое Бог заключил с Авраамом, – полюбил Рахиль и захотел жениться на ней. Отец ее, Лаван, пообещал отдать за Иакова свою дочь при условии, что тот отработает у него семь лет. Но Лаван обманул Иакова и в первую брачную ночь подослал к нему в шатер старшую дочь, Лию. – Женщина облизала губы и посмотрела на бабушку, которая не сводила глаз с зажатой в руках чашки. – Когда Иаков раскрыл обман, он был настолько разгневан, что потребовал отдать ему в жены и Рахиль. Вскоре Лаван отдал за Иакова и вторую дочь, но заставил его отслужить у него еще семь лет.

Рейчел широко раскрыла глаза, не веря своим ушам.

– Какой ужас! Столько работать, столько лет кого-то ждать…

Лия изо всех сил старалась говорить спокойно.

– Лаван объяснил, что у них такой обычай: старшая дочь должна выйти замуж раньше младшей. Но, возможно, этот срок не показался Иакову таким уж долгим – потому что он любил Рахиль. Младшая дочь была намного красивее, именно ее Иаков желал. – Лия заставила себя взглянуть Рейчел в глаза, готовая увидеть любую реакцию. Затем вновь посмотрела на бабушку, догадываясь, что та прекрасно понимает ее чувства.

– Что ж, по крайней мере, в конце концов у Иакова было две жены, – расхохоталась Рейчел.

– И множество детей, – заметила бабушка, как будто пытаясь вторить оптимистично настроенной Рейчел и вовлекая в беседу Лию. – Совсем как в твоем детском хоре.

– Да, Рахиль подарила Иакову двоих детей, – сказала Лия и заметила, как бабушкины щеки заливает румянец. – По-настоящему он любил только ее.

В животе у Лии, как всегда при мысли о собственном бесплодии, затянулся тугой узел.

Бабушка заерзала в кресле, как будто таким образом можно было сменить тему разговора.

– Мы должны решить, где будем прятать тебя… и ребенка, – произнесла она, обращаясь к Рейчел. В ее голосе крепла решимость. – Я не… я не могу… отпустить тебя так скоро. – Она перевела взгляд с Рейчел на Лию, которая очень редко видела бабушку такой счастливой. – А когда эсэсовцы вернутся, чтобы тебя отыскать, они никого не найдут.

Сияющая Рейчел искренне поблагодарила старушку: девушка была счастлива. И не имеет значения, что ее сестре и бабушке может грозить смертная казнь, – они все равно думают о том, как спрятать ее и ребенка. Лия заметила, как между ее бабушкой и сестрой протянулись родственные ниточки, – словно иссохшие цветы, которые напились весеннего дождя. Они расцветают, выпрямляются, набираются силы прямо у нее на глазах. Это настораживало Лию.

Она встала. Приближалось время отправляться на урок хорового пения.

– У тебя есть все, что тебе нужно, бабуль? Пока я не ушла…

– Все есть! – Старушка коснулась руки Лии, не выпуская из другой руку Рейчел. – Все есть!

– Если мы договорились, тогда я напишу письмо, чтобы привезли Амели, – просияла Рейчел. – Сможешь завтра его отправить? Безопаснее будет сделать это не здесь в деревне, а в другом месте.

Лия кивнула, хотя эта просьба совершенно ее не обрадовала. Благодаря этому шифрованному посланию привезут ребенка – ребенка, который принадлежал Рейчел. Лия провела пальцем по письму, адресованному Фридриху, которое лежало у нее в кармане. Сегодня она его отправит – как обычно, напишет общие фразы, опуская важные события.

Стараясь не выдавать своих эмоций, Лия вдела руки в рукава пальто, намотала вокруг шеи толстый теплый шарф. Рейчел вышла в другую комнату – написать записку. В каждом ее движении сквозила решимость. Впервые с момента приезда Рейчел бабушка и Лия остались наедине.

– Все будет хорошо, – прошептала Хильда. – Все будет хорошо, вот увидишь!

– Рахиль и Лия… Это было бы смешно, если бы не было так грустно – правда жизни.

– Но твой Фридрих полюбил Лию – он всегда ее любил. У тебя есть дом, муж, целая жизнь, которую мы провели вместе, «Страсти Христовы», детский хор. А Рейчел сейчас в бегах, прячется. Ее предали: у нее нет ни дома, ни семьи, только мы. Ни понимания жизни, ни веры, насколько я могу судить. Моя дорогая, у тебя есть все. Согласись, что ты можешь быть великодушной.

– Наверное, так утешали и Лию, когда Иаков ее отверг.

– Не слишком-то он ее отвергал, – поддразнила бабушка. – У них родилось семеро детей!

Лия отстранилась от бабушки.

– Потому что ее никто не стерилизовал. И держу пари, что Рейчел тоже не стерилизовали.

* * *

Целых два дня Джейсона преследовали слова Бонхёффера. Они дали его разуму пищу для размышлений и не оставляли его в покое.

– Это даже не моя страна, – возразил журналист своему отражению, когда брился и смывал мыльную пену ужасно холодной водой. – А даже если бы и была моей, кто может остановить Гитлера?

Джейсон обдумывал эту мысль со всех сторон, пока ел, метался и ворочался перед сном, ехал в троллейбусе в редакцию газеты, и даже не заметил, как преодолел расстояние между остановкой и местом работы.