Спасая Амели - Страница 86

Глаза Рейчел наполнились слезами.

– Джейсон спас жизнь тебе и Амели. Это единственный американец, которого ты знаешь… или знала. Он тот, кто защитил тебя от отца и того эсэсовца. Как же тебе было в него не влюбиться?

Рейчел уже не могла сдерживать слезы:

– Прости! Прости! Я едва не выдала всех нас.

Лия покачала головой. В каждом ее движении сквозило участие. Она подошла к Рейчел с распростертыми объятиями, но та не могла пошевелиться, не могла шагнуть навстречу сестре. Однако это не помешало Лии обнять сестру, а Рейчел – тихонько разрыдаться у нее на плече.

Лия убрала волосы со лба Рейчел и прошептала:

– Когда любишь человека, это видно по глазам, по лицу, по осанке.

– Но это заметил и курат… и еще один священник постарше.

– Курат Бауэр – наш друг. Что бы там он ни знал или ни подозревал – он никому ничего не расскажет. А вот отец Оберлангер… не знаю. Но он ничего не знает наверняка, а родственницы, которая прогуливалась сегодня с бабушкой по деревне, завтра здесь уже не будет. Просто это была немного самодовольная женщина, которую взволновал молодой франт-американец – как и остальных жительниц деревни, присутствовавших на ярмарке! Но эта женщина исчезнет, как только ты смоешь седину с волос и снимешь этот ужасный наряд.

Рейчел ахнула.

Лия засмеялась и немного отстранилась от сестры:

– Я люблю нашу бабулю, но ее одежда нам не идет.

Рейчел вытерла слезы ладонью, подозревая, что весь ее грим растекся.

Лия достала из кармана платок, протянула его сестре.

– Когда Фридрих очнется, я стану каждый день, ежечасно повторять ему о том, что люблю его. Он поймет это по моему взгляду, по улыбке, по тому, как я мимоходом касаюсь его руки. Я не могу винить тебя за то, что ты влюблена.

– Но бабушка сказала…

– Что?.. Что ты не можешь рисковать драмкружком?

Рейчел кивнула.

– Бабуля боится. И у нее есть на то причины – она беспокоится за всех нас. Но это даже хорошо. Намного лучше, чем я думала вначале. Курат рассказал мне, что делают с евреями, которых отсылают в Польшу. Все гораздо страшнее, чем ты можешь себе представить.

– Но я могла бы… Может быть, ты сама будешь вести драмкружок? А я буду присматривать за детьми, которых ты будешь приводить.

Лия фыркнула.

– Рейчел, я не умею учить театральному мастерству. К тому же ты ужасно обращаешься с Амели; разве ты сможешь управиться с тремя-четырьмя малышами? Добиться того, чтобы они сидели тихо? Чем-то их занять?

– А как я стану их учить, если не умею этого делать?

– Театр – твоя страсть. По правде говоря, сегодня в деревне ты сыграла отлично. Всего лишь разок оступилась.

Рейчел смотрела на Лию, как будто видела ее впервые. Что случилось? Откуда взялась эта новая благородная сестра-близнец?

– Мы должны заключить перемирие. Теперь мы не просто сестры, не просто одна команда. Мы должны вести себя одинаково, думать одинаково. Только так мы убедим окружающих, что мы – это один человек.

– Я тебе об этом говорила, – напомнила Рейчел.

– Я не думала, что это возможно. Но сегодня я встретила первую сироту, которую мы должны приютить. Сегодня я знаю, что мы должны это сделать. Она единственная, кто выжил из ее семьи, – и только потому, что, когда гестапо пришло за ее родителями, была в гостях у подружки.

– А где…

– Она придет, когда стемнеет. Лесничий Шиф Шраде доставит ее как дрова.

– А кто такой лесничий Шиф Шраде? – Рейчел ощутила, как внутри у нее растет паника при мысли о том, что в этой операции будет задействовано еще больше доверенных лиц.

– К делу причастно больше людей, чем я предполагала, – произнесла Лия. – Они будут оказывать помощь, самую разную. Мы не одни. И тем не менее чем меньше мы знаем, тем безопаснее будет для всех.

Рейчел кивнула. Она знала, что это правда. Джейсон и Шейла говорили то же самое.

– И еще кое-что. – Лия лукаво улыбнулась. – Герр Янг… Мне кажется, что он тоже тебя любит. То, как он пожирал тебя глазами, было гораздо опаснее того, как ты на него отреагировала.

Сердце Рейчел затрепетало. Единственное, что она помнила, – красивую молодую американку, стоявшую рядом с ним… очень близко.

42

Из шкафа Рейчел услышала, как за человеком, которого бабушка называла Шифом Шраде, закрылась дверь кухни.

– Рейчел, – негромко позвала Хильда, – выходи. Познакомься со своей новой соседкой.

Девушка распахнула дверь шкафа, готовая встретиться с карими глазенками испуганного еврейского ребенка. Она не была готова к встрече с хрупкой, но соблазнительной юной блондинкой, которая вышла из мешка, оставленного посреди кухни.

– Вы! – воскликнула Рейчел. – Вы же фотограф.

Карие глаза девочки расширились от удивления. Она кивнула, переводя взгляд с одной сестры на другую.

– Это было прикрытие, – пояснила Лия. – Ривка, знакомься, это Рейчел, моя сестра.

– Вы так… похожи, – запинаясь, произнесла Ривка.

Ее речь совершенно не походила на речь американки.

– А это наша бабушка, фрау Брайшнер. Добро пожаловать к нам, Ривка.

– Да, добро пожаловать. – Хильда потянулась к девочке. – Они близнецы… мои внучки близнецы, – сказала она в ответ на удивленный взгляд Ривки. – Рейчел, покажи Ривке, где она будет спать, пока я нагрею для нее тарелку супа. – Бабушка похлопала девочку по плечу – девочку, у которой был такой взрослый, серьезный взгляд. – Ты, наверное, умираешь от голода.

Ривка кивнула, не сводя глаз с Рейчел, как будто боялась, что та ее укусит.

– Ступай, – подбодрила девочку Лия. – Рейчел все тебе покажет. А я наведаюсь к Фридриху.