Спасая Амели - Страница 110

110

– Расскажешь моей матери? – Максимилиан скептически смотрел на Лию, как будто у него с глаз сорвали очки, как будто он видел эту женщину впервые. – Ты считаешь меня школьником, раз решила пожаловаться моей маме?

– Ты и есть школьник!

Но Максимилиан смотрел на нее совсем не по-детски. Он ругался и шарил глазами по телу Лии, как будто она была его собственностью, как будто решил закончить то, о чем мечтал, несмотря на ее слова. Он шагнул вперед, его глаза угрожающе блестели.

– Ты такая же, как твоя мать. До меня дошли эти слухи.

– Я сказал: «Убирайся!» – повторил курат, протискиваясь между ними и толкая Максимилиана на небольшую парту.

Парень упал на спину.

– Убирайся! – потребовал священник. – Или я вышвырну тебя вон!

Максимилиан с трудом поднялся с пола, но не смог удержать равновесие и опять упал.

В глазах юноши вспыхнули злость и унижение. Он откинул упавшую ему на лоб засаленную прядь волос и стал похож на недовольного, обиженного ребенка-переростка, у которого отобрали любимую игрушку. Максимилиан рывком встал с пола.

– Вы за это заплатите. – Он выплюнул кровь, гневно посмотрел на священника и Лию. – Слышите меня? Оба заплатите! – И выбежал из класса.

Курат Бауэр с шумом выдохнул и взглянул на Лию, которая опиралась на стол, прижав руку к сердцу.

– С вами все в порядке?

Она кивнула. Лию трясло, ей было тяжело дышать.

– Он не причинил мне вреда. Просто… – Она расплакалась, несмотря на отчаянное желание сдержать слезы. – Я никогда его не завлекала. Никогда не делала того, в чем он меня обвинял!

– Я видел, что он намеревался сделать. Мне очень жаль, фрау Гартман. Очень-очень жаль. Слава Богу, что я оказался рядом.

– Да, – дрожащим голосом произнесла она. – Спасибо вам!

Курат помог ей встать.

– Вы должны быть очень осторожны, фрау Гартман. Мы нажили себе врага. Вам следует обо всем рассказать Фридриху и предупредить сестру.

* * *

Лию била дрожь, когда она тихо-тихо, чтобы не слышала Ривка, шептала Рейчел на ухо мерзкую историю о Максимилиане.

– Успокойся, я тебе верю. Но тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Подумай, что он может сделать? Максимилиан ничего не знает. Он всего лишь подросток, у которого играют гормоны. У него нет над нами власти.

Но испуганная Лия возразила:

– Ты не видела его лица. Он поклялся, что мы заплатим.

– Я просто улыбнулась ему и помахала рукой, – пожала плечами Рейчел. – Это было всего лишь приветствие… честно, ничего больше.

– А для него это что-то значило. Рейчел, я боюсь! А если…

Но Рейчел самоуверенно покачала головой, как будто подобные заигрывания с учителем – обычное дело. Она практически убедила Лию в том, что та мыслит как провинциалка, что, невзирая на безобразный приступ гнева, Максимилиана на самом деле нечего бояться.

56

К тому времени, когда Герхард возвратился на службу в Берлин, настроение у него было отличным. Несколько недель, проведенных в Париже, заметно прибавили ему бодрости. Там он не испытывал недостатка в женской компании и пришел к выводу, что жизнь продолжается, несмотря на крушение юношеских мечтаний. Ведь вполне может быть, что Рейчел Крамер и вправду погибла на борту того корабля, где потом нашли ее паспорт. Пора, наверное, подвести черту под этой неприятной и бесславной главой его жизни.

Шлик закрыл за собой дверь кабинета, снял шинель и фуражку, отстегнул от пояса кобуру с пистолетом, ослабил галстук и сел за стол в свое кресло. Кабинет показался ему меньше, чем помнилось, и не очень светлым.

Герхард откинулся на спинку, прикурил сигарету, глубоко затянулся.

Возможно, есть смысл попросить начальство перевести его куда-нибудь в другое место. В мрачноватом Берлине его теперь ничто не держит, а жизнь в Париже сулит удовольствия. Совсем неплохо переждать войну там.

Чем больше Герхард об этом думал, тем сильнее нравилась ему эта мысль, а время было вполне подходящим для осуществления задуманного. Ведь после недавних громких побед начальство должно быть в прекрасном расположении духа – значит, и его просьбу могут удовлетворить. Шлик бросил взгляд на часы. До конца дня оставалось еще достаточно времени, чтобы разобрать бумаги, накопившиеся, пока он отсутствовал.

Час спустя Герхард снял телефонную трубку, чтобы вызвать курьера. Лучше направить прошение через него, чем ждать, пока рапорт по команде пройдет все положенные инстанции, да еще где-нибудь застрянет.

Когда Шлик набирал номер, в его кабинет вошел один из офицеров с пачкой газет и писем под мышкой. Он вытянулся в струнку, ожидая, когда начальник обратит на него внимание.

– Через двадцать минут? Очень хорошо, – удовлетворенно сказал Герхард в трубку.

Он кивнул подчиненному – пусть положит почту на стол, – небрежно взмахнул рукой в нацистском приветствии и поглядел вслед офицеру, который четко развернулся на каблуках и закрыл за собой дверь кабинета.

– Буду ждать. Хайль Гитлер!

Герхард положил трубку на рычаг с ощущением, что сам распоряжается своей судьбой.

Он закурил еще одну сигарету и просмотрел почту, сразу отправляя в корзину то, что представлялось ему несущественным, – а в эту категорию попадала значительная часть сегодняшней корреспонденции. Было среди прочего письмо из Обераммергау – от одного из членов гитлерюгенда, который утверждал, будто отыскал женщину, которой интересуется штурмбаннфюрер, и может помочь ему, а также готов вывести на чистую воду тех, кто заодно с ней. Не так уж редко Шлик получал письма от подростков из гитлерюгенда, которые боготворили каждого офицера СС и стремились отличиться, утверждая, что им якобы по силам то, с чем не справились эсэсовцы-профессионалы. Да и какой нормальный немецкий подросток не мечтает попасть в ряды сверхлюдей фюрера? Шлик отложил письмо. Позднее он распорядится, чтобы один из помощников отправил по этому адресу стандартный ответ и фотокарточку фюрера с автографом.

110